Окончание, начало здесь
А ведь были мы еще совсем детьми. Смотрю я сейчас на десятилетних и не верится, что в их возрасте ездила на прополку, пропашных и хлеба.
Заметив мой удивленный взгляд, утвердительно кивнула головой.
– На хлебном поле мы выдергивали сорную траву и выносили ее с поля. Пока выполняли эту работу рядом, в посадке для нас варили «затирку».
Только стала налаживаться жизнь, как нагрянула новая беда – война. Пришла она незваной, и перевернула весь уклад сельской жизни. В 17 лет вместе с ровесниками и взрослыми, была я призвана на трудовой фронт. Братка ушел на войну, батька – тоже, а за нас-то вступиться некому. Да и время было такое, что одни воевали, другие работали для победы, а иные ждали случая, чтобы улизнуть от призыва и податься на сторону врага. Этих-то мы увидели позже, когда пришли немцы в наше село. Но тогда для того, чтобы они не пришли, мы рыли противотанковые рвы на тех направлениях, откуда могли появиться танки с крестами на броне.
Рыли окопы поначалу в Лотиково, а потом в Бахмутовке. Работали весь световой день. Ночевали в куренях тут же. Утром солнышко только из-за краешка земли встанет, а мы уже за лопаты беремся. Еду варил нам дедушка из села Штормово. Приготовит похлебку и стучит в железяку. Значит, время кушать. В то утро мы только стали собираться завтракать, как прилетел немецкий самолет. Прошелся над нашими головами так низко, что лицо летчика было видно. А со второго захода ударил из пулемета по тем, кто не успел убежать. Помню, что паренька из Штормово в ногу ранило. Мы же кинулись врассыпную, кто куда. Дед-кашевар раненого парня на подводу положил и уехал. Бригадиры тоже разбежались, кто куда. А остальные по домам разошлись. Только дома пробыла я всего несколько дней. Пришлось поработать на Луганском патронном заводе. А когда его эвакуировали на Дальний Восток с заводом не уехала. Пришла домой. Сестренки к тому времени уже не стало. В песчаном карьере, где игрались дети, обвалился песок, и засыпало нашу Наташу. Осталась я с родителями, когда пришли оккупанты. Правда, больше лютовали не немцы, а полицаи. Первый раз увидела их истинное лицо на уборке. Работал с нами парень по фамилии Бобриков. Из беженцев. Из тех, кто не успел убежать из оккупированной территории. Так вот его послали по воду в Верхнюю Колонну, а паренек отказался. В это время полицаи заявились. Только услышали об отказе – даже разбираться не стали – принялись бить. Так били, несчастного, так били, что мы в ужасе за стог забежали, чтобы не видеть этих издевательств.
Я все время не могла понять, как же так случилось? Мы в одном селе росли, в одном селе жили и, вдруг, оказалось, что рядом нелюди ходили. Здоровались они с нами, ходили в кино и на собрание, а нутро оказалось совсем не людское.
Помню, стояла с одним парнем возле двора, один из полицаев подошел и замахнулся:
– Да за что же это вы, дяденька? – выкрикнул я. Он взглянул на меня тяжелым взглядом:
– А, это ты Чуйчиха? (моя девичья фамилия Чуйкина). Благодари Бога за то, что мы с твоим дедом были в хороших отношениях. А то «отодрал» бы вас, А ну, с глаз моих долой!
Но не всем помогали хорошие довоенные отношения. На скирдовании отец работал со сватом, дядей Володей Сизовым. До войны был он председателем колхоза и спрашивал со всех одинаково. Так вот его забирать приехали в поле сразу пятеро. Увидел их подводу дядя Володя издалека и сказал отцу:
– Ну, вот, Кузьма, и мой черед настал. Едут, стервецы, по мою душу.
Так оно и вышло. Забрали председателя и уехали. С тех пор никто его в живых не видел. Рядом с нами жил завхоз колхозный. Забрали и его. Расстреляли в лозах за селом.
Дед Костей с фронта не вернулся, а дед Федор попал в окружение и пришел тайком домой. Сестра его прятала, да не уберегла от глаз соседки. Та, известное дело, молчать не стала, вот и заявились в один прекрасный день к деду полицаи. И деда Федю пороли, и над его сестрой издевались так, что сошла, горемычная, с ума… Словом, натерпелись за полгода оккупации столько, что на всю жизнь хватило.
После освобождения пошла я в трактористки. При Новоайдарской МТС. Принимал меня директор МТС Погорелов, а затем сменил его Анатолий Афанасьевич Кирпиченко. В его подчинении мы и работали. В бригаде, кроме меня, работала Клава Кобелева, а из мужчин Иван Макарович Приз, Иван Иванович Шварев, Федор Вербицкий, а фамилию четвертого позабыла. У бригадира «бронь» была, а у моих напарников у кого глаза не было, кто-то хромал. Но крутили «баранку» они исправно.
В те времена на всю область «гремела» бригада Феодосии Стефановны Перовой. У нее в бригаде – одни женщины и все привилегии тоже были за ней. Приезжают, бывало, «перовские» в МТС на техосмотр или ремонт и начинают менять все, что можно, забирают новые запчасти и ставят их на свои трактора. В такое время мы с Клавой возле них «крутимся», собираем то, что девчата заменяли. Бывало совсем новые, совершенно не сработанные запчасти выброшенные ими ставили себе и благополучно работали.
Бригадиром в то время был Михаил Попов. Хозяйственный мужик, но матерился так, что слушать было стыдно. Мы с Клавой пришли в бригаду, так он и нас стал «склонять» наравне с мужчинами. Терпели мы, терпели, а потом Клава расплакалась и говорит:
– Вам «бронь» дали, а мой отец на фронте голову сложил. Услышал бы он, как его дочь здесь «костят», по головке вас не погладил бы.
Попов виновато насупился, но материться перестал.
А в 1946 году пришел из армии Василий Бакулин и, не раздумывая, засватал молодую трактористку. Правда, сразу же поставил условие, что на тракторе она больше работать не будет. В 1947 году появился у молодых первенец, которого назвали Григорием. Впору радоваться, да пришла вторая голодовка. Молока нет, а ребенку-то кушать надо. Дядя Константин, брат отца, принес как-то кусочек хлеба с повидлом.
– Жуй, Таня, и делай ему хлебную соску.
Вот так и вскормили первенца.
После 47 года жизнь стала налаживаться. За Гришей появилась на свет Наталья, а потом еще трое мальчиков. Николай, Шурка и Виктор. Так вот и стала матерью-героиней.
Всю жизнь проработала в колхозе: была и птичницей, и пекарем, и поваром. Везде ценили ее за золотые руки и доброе сердце. 28 августа 2014 года у Татьяны Кузьминичны день рождения. В этот день ей исполнится 90 лет. Обращаясь к внукам и правнукам, она желает, чтобы не было войны и не было голода. Она знает цену и миру, и хлебу, поэтому живет надеждой, что мир и на Украине все-таки скоро наступит.
В. МАРТЫНОВ.
Из семейного альбома:
|
