Судьба человека
В народе говорят: жизнь прожить - не поле перейти. Кто с этим не согласен? Кто может усомниться в народной мудрости? Но часто ли мы вспоминаем эти слова? Жизнь идёт своим чередом и не всегда есть возможность оглянуться назад. Каждый час, каждый миг мы живём, надеясь на лучшее будущее, а вот на то, чтобы остановиться и осмыслить свою жизнь, времени порой и не хватает. Но прошлое обязательно приходит к нам вместе со старыми фотографиями, с воспоминаниями людей, умудрённых опытом.
Совсем недавно мне посчастливилось встретиться с матерью-героиней Татьяной Кузьминичной Бакулиной. Проживает Татьяна Кузьминична в селе Денежниково. Все свои 90 лет, которыми наградил её Господь, прожила в селе.
Героиня нашего рассказа - ещё довольно бойкая и энергичная женщина, в ясном уме и при хорошей памяти. Она продолжает ухаживать за огородом, готовит себе и своим домочадцам обеды и уверена, что в жизни самое главное - не стоять на месте, а двигаться вперёд.
- Что в жизни важнее всего? - переспрашивает баба Таня, и тут же отвечает чётко и лаконично: - Мир и хлеб.
Она имеет право на такой ответ потому, что пережила два голодных года и Великую Отечественную войну. Слушать без волнения Татьяну Кузьминичну просто невозможно.
- В девять лет я уже стала зарабатывать себе на хлеб, - вспоминает Т.К. Бакулина. - Времена были тяжёлые. Мой отец никак не хотел сдавать своё нажитое хозяйство в колхоз. Надеялся только на себя и к этому приучал нас, своих детей. Мы с братом Николаем в детстве пасли коров. В тот страшный 1933 год община доверила нам пасти скот, находящийся в личных подсобных хозяйствах. Отец сумел договориться с хозяевами, чтобы кроме обусловленной платы, нас вечером по очереди кормили. Впрочем какое там кормление? Люди едва сводили концы с концами. Но нас всё-таки подкармливали. К вечеру выносили бутылочку молока, картофелину или краюшку хлеба - что Бог послал.
Родители бабы Тани
Рано утром, ни свет, ни заря, провожал нас отец далеко за околицу села, и оставались мы один на один со степью, которая кормила не только животных, но и нас. Мы выискивали "козлецы" и "копеечки", которые можно было есть, собирали съедобные коренья.
Особым "деликатесом" были ховрашки, так у нас называли сусликов. Тушки были маленькие, свою добычу мы ели медленно, наслаждаясь каждым глотком тщательно пережёванной пищи. Ели не спеша потому, что знали - дома покушать нечего.
Татьяна Кузьминична прерывает рассказ и подносит платок к глазам.Волна впечатлений орошает строгое, сухонькое и доброе лицо горькими слезами, которые так и не сумела выплакать за прошедшие с тех пор 80 лет.
- К середине осени бабушка была пухлая от голода. Потом и мама стала с голоду пухнуть, - продолжает она. - Родителя для нас каждый кусочек приберегали, всё нам отдавали. Но мы - .то этого не знали. Запомнилось, как просила бабушка маму:
- Соня, дочечка моя, я есть хочу...
А мама плачет и отвечает сквозь слёзы:
- Чего же вам дать, мама? Нет в доме ничего. Я сама с Кузьмой голодная и тоже есть хочу.
Как-то пришла домой, а у соседей беготня. Умер дядя Дмитрий. О его последних минутах жизни рассказывала наша сестра. Мама усадила её около отрытого окошка и ушла. В это время и появился сосед. Он просунул голову в окно и стал просить сестричку, пытаясь приблизиться к ней поближе:
- Наташа, дай оладик. Я знаю, что у вас есть... Наташенька, ну дай оладик!
Наташа испугалась и закричала. Пока на крик не прибежала мама, сосед отошёл от окна на несколько десятков метров, упал и умер. Тогда в селе многие умерли.
Царство Небесное от глада и пагубы умершим
Вскоре умерла и бабушка. Похоронили её в огороде. Гробов на всех не хватало. Для бабушки вырыли могилку и сделали нишу в боковой стене, услали землю соломкой, дыру "зашили" досками и засыпали землёй.
К Рождеству те несколько фунтов зерна, что мы заработали, закончились, и отец пошёл вступать в колхоз. Его приняли, Колхоз выделил семье пуд зерна и макухи. На этом мы и продержались до весны. А в колхозе оставались до самого развала.
Тогда на селе для всех дело находилось. Даже десятилетние девчонки выходили на работу . Во время жатвы все женщины были в поле. Декретных отпусков, как сейчас, и в помине не бывало. Выходили на работу даже с грудными детьми. В течение дня матери прибегали к ним только для того, чтобы покормить грудью. Во всем остальном за детьми присматривали подростки: и пеленали "грудников" в сухое бельё, и стирали пелёнки, и кормили детей, и играли с ними. Никаких педучилищ мы тогда не проходили, но воспитателями были отменными. Ни одна мать на наш "детсад" не была в обиде. Наоборот.
В.Мартынов
(Продолжение следует)
|
