Сегодня о. Владимир, настоятель
Свято-Петро-Павловского храма села Денежниково в честь окончания первой седмицы
Великого поста отслужил Литургию «Торжество Православия».
Что же это за праздник такой, обратимся
за разъяснением до князя Евгения Трубецкого, русского религиозного
философа, правоведа и общественного деятеля конца позапрошлого, начала прошлого
века.
Князь
Евгений Трубецкой
В
первое воскресенье Великого поста совершается так называемое "торжество
православия", установленное при царице Феодоре в 842 году в память
восстановления почитания святых икон.
В конце Литургии
священнослужители совершают молебное пение на середине храма перед иконами
спасителя и Божией Матери, молясь Господу об утверждении в вере православных
христиан и обращении на путь истины всех отступивших от Церкви.
Дьякон затем громко читает Символ веры и произносит анафему, то есть объявляет
об отделении от Церкви всех, кто осмеливается искажать истины православной
веры, и "вечную память" всем скончавшимся защитникам веры
православной, а "многая лета" - живущим. 
Икона - не портрет, а образ
грядущего храмового человечества. И так как этого человечества мы пока не
видим, а только угадываем в нынешних грешных людях, икона может служить лишь
символическим его изображением. Что означает в этом изображении истонченная
телесность? Это - резко выраженное отрицание того самого биологизма, который
возводит насыщение плоти в высшую и безусловную заповедь.
Изможденные лица святых на иконах
противополагают этому кровавому царству самодовлеющей и сытой плоти те только
"истонченные чувства", но прежде всего - новую норму жизненных
отношений. Это - царство, которое плоть и кровь не наследуют.
Воздержание от еды и в
особенности от мяса тут достигает двоякой цели: во-первых, это смирение плоти
служит непременным условием одухотворения человеческого облика; во-вторых, оно
тем самым подготовляет грядущий мир человека с человеком и человека с низшей
тварью. В древнерусских иконах замечательно выражена как та, так и другая
мысль.
Поверхностному наблюдателю эти
аскетические лики могут показаться безжизненными, окончательно иссохшими. На
самом деле, именно благодаря воспрещению "червонных уст" и
"одутловатых щек" в них с несравненной силой просвечивает выражение
духовной жизни, и это - несмотря на необычную строгость традиционных, условных
форм, ограничивающих свободу иконописца. Казалось бы, в этой живописи не
какие-либо несущественные штрихи, а именно существенные черты предусмотрены и
освящены канонами: и положение туловища святого и взаимоотношение его
крест-накрест сложенных рук и сложение его благословляющих пальцев; движение стеснено до крайности, исключено все то, что могло бы сделать Спасителя
похожим "на таких же, каковы мы сами". Но даже там, где движение
совсем отсутствует, во власти иконописца все-таки остается взгляд святого,
выражение его глаз, то есть то самое, что составляет высшее сосредоточие
духовной жизни человеческого лица. И именно здесь сказывается во всей своей
поразительной силе то высшее творчество религиозного искусства, которое
низводит огонь с неба и освещает им изнутри весь человеческий облик, каким бы
неподвижным он ни казался.
ТРУБЕЦКОЙ Евгений Николаевич, князь
(род. 23 сент. 1863, Москва – ум. 23 янв. 1920,
Новороссийск)
рус. религиозный
философ, правовед и общественный деятель;
Философский энциклопедический словарь. 2010.
| 
